Элис Петерсон - Только будь со мной
– Привет, – громко сказала она, перекрикивая объявление о том, что пассажиры рейса BA3047 могут пройти на посадку. – Ты из «Опоры»?
– Да.
– Супер. Имя?
– Кас. Кас Брукс.
– Отлично. – Она поставила галочку в списке, похожем на школьный лист посещаемости. – Меня зовут Сьюзи, я руководитель группы. Добро пожаловать на борт!
– Я пойду, – сказала мама, наклонилась и поцеловала меня в щёку. – Повеселись на славу!
И растворилась в толпе.
Нельзя было оглядываться. Нельзя было плакать или думать о Тикете. Поездка мне понравится. Ты же хочешь покататься на лыжах, Кас. Да, я хочу пробовать новое. Очень хочу. Хотя нет! Я ничего не хочу! Мама, вернись! Чёрт…
Слева от меня стояла группа крепких парней. На одном из них была шапка и походные ботинки, казалось, он собирался покорять горные вершины. Он улыбнулся мне. Я улыбнулась ему в ответ и быстро отвела глаза. Когда я успела стать такой стеснительной?
– Вставай в очередь вот здесь, Кас, – попросила меня Сьюзи. – Это Эндрю.
Эндрю был очень высоким парнем. Это было заметно, даже несмотря на то, что он сидел в инвалидном кресле. Рыжеволосый, в спортивном костюме. Когда группа людей в инвалидных креслах начала увеличиваться, он обратился ко мне:
– Не представляю, как мы заберёмся в этот самолёт.
Стюардесса торопливо ходила вдоль нашей колонны, пересчитывая головы, словно мы были стадом овец. Но Сьюзи наконец удалось сформировать из нас какое-то подобие очереди: мы разбились по парам, как твари, водружаемые на Ноев ковчег. И нас начали регистрировать на полёт.
– Они будут в своих креслах, пока не доберутся до посадочного рукава, – говорила Сьюзи, пока женщина в сине-красной униформе спешно печатала что-то на компьютере. – Нет, никто из них не может ходить, – раздражённо ответила она на очередной вопрос стюардессы.
Эндрю засмеялся.
– Они никак не могут поверить, что мы не можем даже пару шагов сделать. Честно слово, Кас, нам здесь не рады.
– Мы ночной кошмар на колёсах, – согласилась я, пока мы двигались вперёд вместе с очередью.
– Ночной кошмар на колёсах, – задумался Эндрю. – Мне нравится.
– Чарли Белл, – представился парень, сидящий рядом со мной в самолёте. – Я один из волонтеров.
Я испытывала такое неимоверное облегчение, заняв своё место, что даже не обратила внимания на его лицо. Я только отметила, что у него был приятный низкий голос, очки и крепкое рукопожатие.
– Кас Брукс. Очень приятно.
Стюардесса быстренько рассказала о правилах соблюдения безопасности на борту самолёта, после чего капитан извинился за задержку отправления. Не надо было долго гадать, из-за кого задержали рейс.
– Ты когда-нибудь была в Колорадо? – спросил Чарли через двадцать минут после взлёта.
На этот раз я повернулась к нему и хорошо его разглядела: доброе открытое лицо, густые каштановые волосы, зелёные глаза, голубая рубашка.
– Нет, ни разу, – ответила я.
– А на лыжах катаешься?
– Нет. А ты?
– С шести лет. Я лыжный инструктор.
– Извини. Конечно. Иначе бы ты нам не помогал. – Я начала пролистывать журнал, купленный в дьюти-фри, с ужасом осознавая, что разучилась разговаривать с парнями. Дом и Гай не в счёт, они были мне как братья. – А почему ты просто не катаешься на лыжах? С друзьями или семьёй, например?
Чарли мой вопрос почему-то показался смешным.
– На прошлый новый год я пообещал себе заняться волонтёрской работой, – признался он. – Так что прошлой зимой я ездил с «Опорой» в Швецию.
Его признание определённо произвело на меня положительное впечатление.
– Только ты не подумай, – предупредил он, – я бы не занялся чем-нибудь неимоверно альтруистическим, вроде уборки улиц. Об «Опоре» мне рассказал друг Рич. Кто-то из его знакомых ездил в поход в составе волонтеров и остался в восторге. А раз я отлично катаюсь на лыжах, то подумал: а почему бы мне не попробовать?
– А я летом работала в ослином заповеднике, – сказала я ему.
– Где, прости?
– В ослином заповеднике в Испании. – И я рассказала ему о своей волонтёрской деятельности. Моя работа заключалась в том, чтобы вылезти из кровати в восемь утра, покормить ослов и вычистить их стойла. Потом заповедник открывался для посетителей и работал до двух часов. – Я часто помогала с медицинским осмотром животных: проверяла их копыта, лечила кожные болезни. А в два часа дня, когда начиналась сиеста, я уходила на пляж.
Я закрыла глаза и представила, как лежу на золотом песке в бикини и солнцезащитных очках. Я прекрасно помню, как лёгкий бриз ласкал мою кожу и трепал волосы, а рядом шуршали волны и смеялись дети…
– Моими любимчиками были Брэнсон и Фелиз, – вздохнула я. – Они были самыми крутыми парнями среди ослов.
– Понятно. В общем, не знаю, как тебе, но мне срочно требуется отдых, – сказал он, снимая очки и протирая их платком.
– Я бы не сказала, что с нами можно отдохнуть.
И снова Чарли засмеялся. У него был очень приятный заразительный смех.
– После последних двух месяцев что угодно покажется отдыхом.
– В смысле?
– Долгая история.
– У нас много времени до посадки. – Понемногу я начала расслабляться.
– На работе сейчас аврал. В этом году мы потеряли несколько важных клиентов, поэтому начались сокращения зарплат и рабочих мест.
Чарли рассказал мне, что работает в агентстве по созданию веб-дизайна. В идеале он хотел бы работать фотографом, но не решался бросать работу в период экономического кризиса.
– А ещё я расстался с девушкой.
Я открывала упаковку с солёным арахисом и почувствовала, как моё сердце ёкнуло. Но, конечно, он не в моём вкусе.
– Мне жаль, – сказала я. – Ты долго с ней встречался?
– Давай не будем об этом, – попросил он. – Кстати, ты знала, что для того, чтобы сжечь калории, содержащиеся в одном пакетике арахиса, нужно пробежать целый марафон?
– Неужели? – сказала я, скептически приподняв одну бровь.
– Ой, извини, ляпнул глупость.
– Не переживай. Зато мы теперь в расчёте. Раз ты можешь пробежать марафон, тогда вот… доешь мой арахис.
По рядам начала ходить стюардесса с напитками. Чарли попросил меня взять бутылочку красного вина, даже если я не буду его пить.
– Извини, Чарли, но я никогда не отказываюсь от халявной выпивки.
– А чем ты занимаешься в жизни? – спросил он, когда мы вскрыли свои бутылочки и налили вино в стаканы.
